Популярность Розенбаума устойчива и уходит корнями в конец 70-х - начало 80-х годов, когда он пытался "занять место" до срока ушедшего из жизни своего кумира - Владимира Высоцкого. Кумиру Розенбаум посвятил несколько произведений. "Бум Высоцкого" после его смерти, несмотря на сохранявшийся негласный запрет вплоть до начала Перестройки и гласности, в общем-то, как помнится, не мешал Розенбауму, к тому времени уже не новичку в искусстве. Публика, внимавшая неизвестным и малоизвестным доселе песням Высоцкого, внимательно присматривалась и к будущему кумиру. Она находила его вещи лиричными и щемящими и даже пыталась делать сравнения - увы, зачастую не в его пользу.

Но певец (поэт, музыкант) все же уверенно завоевывал аудиторию. Свою. Как он это делал - приходится только догадываться. Сам же Розенбаум в ответ на вопрос автора этих строк по ходу прошедшей после саратовского концерта пресс-конференции: "Пришла ли публика к Вам сама, или Вы ее сделали?" - несколько обиделся. И сказал, что никогда не делил людей по категориям и занимался только творчеством, не ставя специальной задачей привлечь тех или иных. Бог знает, лукавит Александр Яковлевич или нет, но, судя по тому же концерту, пришли его послушать те, кто того хотел. Отсюда - неистовство и подпевка зала, когда Розенбаум начинал очередную популярную песню, гром рукоплесканий и овации, вызовы на бис и букеты цветов (самый шикарный - от генерального спонсора).

Сам же концерт не умещается в одно, даже пространное, определение. Розенбаум то грустит, то впадает в цыганщину, то явно подражает тому же Высоцкому, то поднимается до сарказма, то становится мягко-лирическим. В тон песням меняет инструменты или берет микрофон. И все время - только живой звук. Напряжение гигантское. Но когда сразу после концерта он выходит к журналистам, то на лице - не усталость, а любопытство: о чем это вы меня спросите? И с удовольствием рассказывает о своей самой большой мечте - завести частный зоопарк. А журналисты задают некорректный вопрос человеку, которому еще нет и пятидесяти: чем он займется, когда выйдет на пенсию?

И все же усталость чувствовалась - на концерте. Не физическая. Когда Розенбаум брал высокую ноту, казалось, он не остановится. Усталость ощущалась в песнях. И имя ей - ностальгия. Наверное, для самого певца - это лишь одна из новых тем творчества, пища для которого - вся жизнь, увеличивающаяся во времени. Наверное, это естественно. Но, вместе с тем, грустно. Приходит в голову известное выражение, что век поэта (творческий, иногда совпадающий и с физическим) по определению короток. Потому поэты и живут, как правило, недолго, уходя странно и досрочно. Если же все-таки живут долго (Дай Бог!), то происходят некие метаморфозы, преодолеть которые и остаться Поэтом трудно. Вспоминаются великие примеры: Гете, Фет... Даже они не сумели хотя бы в искусстве продлить свою молодость. И нашли другой способ: любовь к женщине.

В какой-то момент показалось, что и Розенбаум ищет такой же выход - в любви. Показалось в тот момент, когда он прочитал одно из своих стихотворений на эту тему. Возможно, автор только в начале пути преодоления начинающегося творческого кризиса. А пока - уход в прошлое. И - странное дело - публика, в основном, молодого возраста, понимает и принимает его самого и его ранние творения даже лучше новых вещей. Скорее всего, потому, что они на самом деле лучше, а не потому, что связаны с навсегда ушедшей, а потому кажущейся прекрасней, жизнью.

Последний аккорд - вялотекущий фуршет в Голубой гостиной за шикарными столами. Выход Розенбаума. Тосты. Вопросы тех же журналистов (продолжение пресс-конференции?). Благодарность от имени народа (было и такое - от молодого человека "новорусского" вида). Ответные слова певца - вполголоса. И уход. Медленной и все-таки усталой походкой.